Выспавшись как следует, утром следующего дня мы вернулись в центр. Зашли в артхаусный кинотеатр Bio Paradis, там как раз шла серия Cool Cuts - классика скандинавского кино. Кинотеатр очень стильно обставлен ретро-вещами вроде виниловых проигрывателей, старых рекламных плакатов и вырезок из газет, и даже за стойкой стоял самый настоящий хипстер в роговой оправе, и слушал Stereolab на виниле. Я его спросил, что это играет, так он мне пластинку сразу дал посмотреть. Дальше, правда, о чём можно потрындеть, непонятно было, поэтому разговор затих. Хотел сказать, что очень органично смотрится он, кинотеатр, и Стереолаб по звуку подходит, но постеснялся – слишком уж банально звучало.
Попали мы на кино 1984 года When The Raven Fliesпро ирландца, который лишился семьи, и мстит норвежским викингам, изгнанным королём в Исландию. Лица в фильме у всех зверские, убийства следуют одно за другим, все в панике и ужасе. Добротный ретро-боевик, выглядит правда местами как художественная самодеятельность, особенно доставляет музыка со латинской свирелью. Это такая многоствольная флейта, латиносы часто играют на ней на улицах европейских городов с целью наживы.
Главный герой, всех злодеев замочил
Поели и вкуснейшего итальянского мороженого из машины. (Soft ice-cream). Как видите, сверху на него можно ещё и всякий шоколад или конфетки насыпать, или там нутеллу. Вкусно – не передать, цена правда соответствующая, то есть в районе 3 латов за порцию.
По слухам, жители Рейкъявика вообще питают нездоровую страсть к мороженому, что понять непросто, учитывая температуру окружающей среды. Grapevine советует Ísbuð Vesturbæjar, но мы тогда такие умные не были, и ели мороженое где нашли – в заведении, коим заправляет настоящий итальянец, изображено оно на фото выше. Там и меня можно найти в новых хипстерских штанцах, если внимательно приглядеться.
Не обделили мы вниманием и недавно построенный концертный зал Harpa, знаменитый своей модернистской внешностью.
Сделан он из ассиметричных металлических сот с цветными стёклами, вулканик-стайл
В результате чего с какого угла не посмотри – часть переливается, а часть нет
В концертном зале слушали традиционные (ака классические) песни в исполнении вроде бы оперного певца и певицы, под сопровождение фортепьяно. Назывался весь этот разгул искусства Pearls Of Icelandic Song, исполняли Наталья Друзинг Халлдорсдоттир и Браги Бергторссон, играла Бирна Халлгримсдоттир.
Приятно, что содержание песен нам переводили английскими субтитрами. Я потом пытался найти перевод одной из них, “Like A Flower In The Field” в вебе, и потерпел полное фиаско. Впрочем, по содержимому нетрудно догадаться, призвав на помощь оригинал вдохновения, псалом Давида.
103:15 (102-15) Дни человека--как трава; как цвет полевой, так он цветет.
103:16 (102-16) Пройдет над ним ветер, и нет его, и место его уже не узнает его.
Нетрудно догадаться, что песня популярна на похоронах, и трудно – что у детей, видимо ввиду простоты концепции. Тем не менее.
Она мчалась на крыльях поэзии в те края, откуда однажды весенней ночью до нее донеслось как бы далекое эхо,— когда она прочитала о маленькой девочке, перешедшей семь гор; это эхо вдруг прозвучало в ее ушах песней, и в ней девушка увидела самое себя. Счастье, судьба, горе — все стало ей понятно. Когда смотришь на цветок, хрупкий и беспомощный, растущий в пустыне среди сотен тысяч камней, спрашиваешь себя: почему жизнь так упорно пробивается сквозь все препятствия? Не сорвать ли этот стебелек и не прочистить ли им свою трубку? Нет, не срывайте его: это растеньице тоже думает смутную думу об ограниченности и безграничности жизни и живет, одушевленное любовью к добру, среди сотен тысяч камней, как вы и я. Берегитесь, не вырывайте его: может быть, это маленькая Ауста Соуллилья.
Остальные песни были не менее мрачные – про ведьм, мешающих всаднику, и прочий тяжёлый крестьянский быт. Не обошлось, конечно и без песен про любовь. Всё это было очень камерно и вдохновенно, прямо-таки чувствуешь себя высоким одухотворённым интеллигентом, пока не мелькнёт мысль о цене на билет в 15 латов, и не притянет тебя стокиллограммовой наковальней на землю.
Всякие приколы, а на горизонте – Хатльгримскиркья
Кирха не простая, а полемическая
Если кто случайно не знает (хотя стоило бы) парижане были против эйфелевой башни, считали, что изуродует вид любимого города на века. Чем дело обернулось, все в курсе. С Хатльгримскиркйой – аналогично.
Архитектура, как видите, везде базальт-вулкано-стайл, и сюда ньюэйджевые идеалы слияния с природой проникли. (Подробнее). Название же сравнительному новострою (1986) было давно в честь поэта Хатльгримура Петурссона, чьему перу как раз принадлежит песня несколькими абзацами выше. Вот оно как всё в мире связано!
Статуя – в честь Лейфа Эрикссона Счастливого, который заинтересовался рассказом Бъярни из предыдущей части о новой зелёной земле, и через 10 лет после того снарядил экспедицию, переплыл через океан, и основал там колонию Винланд.
А вы всё: Колумб, Колумб! Как обычно, главное маркетинг эффективный, а кто на самом деле Америку открыл, никого не волнует.
Так что, день прошёл не зря, а в запасе ведь оставался ещё один. Мороженого с нутеллой я правда съел больше, чем было бы разумно, но такая уж у меня карма. Впечатление Рейкьявик оставил очень положительное – всё как обещано в путеводителях: расцвет культуры, искусства, ночной жизни, обстановка очень к себе располагающая, и, в отличие от Копенгагена, не чувствуешь себя слишком уж чужим на этом празднике жизни. Впрочем, мои ощущения сиюминутны, как ветер в поле, поэтому никогда не доверяйте тому, что я тут калякаю – а лучше слетайте и проверьте сами.